2. НЕОБХОДИМОЕ ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ
Небольшое отступление: ложные истолкования не обязательно следствие недалекого ума, но часто следствие доверчивости. Меня поразило такое объяснение феномена митьковского танца: это инициатива низовых и региональных организаций митьков, странно интерпретировавших следующий отрывок из 8 части «Митьков»: «Заратустра, как известно, избавлялся от духа тяжести танцуя. Митьки избавляются от пороков танцуя — они пародируют и утрируют пороки, доводя их до абсурда и т. д.» Отсюда низовые митьки сделали вывод, что раз сказано танцевать — значит, надо танцевать. Русский читатель (и американский, кстати) необыкновенно доверчив и склонен художественный вымысел принимать за факт, о чем с горькой тревогой предупреждали Розанов («...нет никакого сомнения, что Россию погубила литература»), Чехов («...мир литературных образов условен и его ни в коем случае нельзя использовать как описание реальной жизни...-), да многие. С русским читателем следует быть ответственнее. Француз прочитает, к примеру, маркиза де Сада, ухмыльнется дико и пойдет дальше. А у русского читателя чердак поедет: вон оно как умные-то люди, оказывается... Русский читатель принимает им прочитанное не за частный художественный вымысел безумного «божественного маркиза», а за некий ужасный факт, сооб-щатель которого, собственно, не важен.
Еще пример: однажды на открытие моей выставки приехало телевидение. Корреспондентка взяла в руки микрофон, приятно улыбнулась и задала вопрос: когда и откуда появились митьки. Я монотонно отбарабанил, что 23 сентября 1984 года, дежуря в котельной, я написал первую часть книги «Митьки», где описал гипотетическое, т. е. в реальной действительности (еще) не существующее массовое молодежное движение. С этого книга и начинается: «Участников движения предлагаю называть митьками...» и т. д. Вечером включаю телевизор и вижу, как я мрачно что-то вкручиваю корреспондентке, у той вид радостного понимания. Звуковым сопровождением этому зрительному ряду служит исполненный светлой грусти закадровый голос этой самой корреспондентки: «Никто не знает, и теперь, наверное, уже никогда не узнает, откуда и когда появились митьки...»

3. ПРАВДА О МИТЬКАХ
Так вот, памятуя о страшной доверчивости читателя, на этот раз я изложу только голые факты, без всяких художественных двусмысленностей и описаний природы. А факт вот он: митьки вовсе не среднестатистический срез нашего общества, как они декларируют в каждом интервью. Да и за что любить среднестатистический срез? Положа руку на сердце: мало кто его любит. Разве возможны у митьков процессы, происходящие в этом срезе, например, немыслимо быстрое и необоснованное обогащение меньшинства? Приходится признать, что митьки — это уже не срез общества, это уже идеальная Россия. За это любят митьков. За то, что они братки, товарищи дорогие, домен и община, воплощение идеи о безусловном товариществе, взаимопомощи и взаимовыручке, когда интересно жить «за други своя», а неинтересно оттяпать себе в обход товарищей каких-либо благ — денег, славы, мастерских, выставок: да без всяких раздумий откажется митек от участия в престижной выставке, если не приглашены его товарищи. Было бы абсурдно предположить, что ему интереснее идти в будущее одному, расталкивая менее поворотливых.

Неприятие конкуренции членами закрытого общества кажется передовому наблюдателю комичным: «Насколько глубоко могут быть укоренены в сознании установки, совершенно отличные от установок западного мира, показывают недавние наблюдения в Новой Гвинее. Эти аборигены научились у миссионеров играть в футбол, но вместо того, чтобы добиваться победы одной из команд, они продолжают играть до того момента, когда число побед и поражений сравняется. Игра не кончается, как у нас, когда определяется победитель, а кончается, когда с полной уверенностью показано, что нет проигравшего.
...Важно отметить, что почти во всех абсолютно обществах, называемых примитивными, немыслима сама идея принятия решения большинством голосов, поскольку социальная консолидация и доброе взаимопонимание между членами группы считаются более важными, чем любая новация. Поэтому принимаются лишь единодушные решения» (К. Леви-Стросс).
Кстати, если аборигены открытого общества сыграют в футбол столь же последовательно, строго придерживаясь установок своего общества, — победителя тоже не будет. Когда каждый из игроков заинтересован только в личном успехе, дать пас товарищу по команде будет такой же грубой ошибкой, как отдать мяч противнику; чтобы хоть немного продвинуться от центра поля к воротам, игрок должен единолично обыграть всех остальных, имеющихся на поле, чужих и своих, двадцать одного человека. Что маловероятно.
12

Следует упомянуть, что закрытое, традиционное общество в целом не так уж, извиняюсь, неконкурентоспособно. Когда одно из монгольских племен приняло Ясу — свод законов Чингис-хана, парадигмой которого был принцип взаимопомощи — оно в течение жизни одного поколения всему миру «встань, хряк» устроило.
Россия, основой которой была община, много столетий развивалась вполне успешно.
И, наконец, митьки, модель и ядро традиционного общества, никого не хотят победить. И этим они завоюют мир.

5. ПЛЯСКИ ЗАКРЫТОГО ОБЩЕСТВА
В закрытом обществе пляшут много и упорно. Древний историк (Рашид-ад-Дин) описывает танец поколения Чингис-хана: «Так пляшут, что выбоины образуются по бедро, а кучи пыли по колено».
В первых человеческих общинах танец был, возможно, главной составляющей общественной жизни, и уж, конечно, важнейшим из искусств.
До сих пор в племенах аборигенов вместо вопроса «из какого ты племени?» спрашивают «какой танец ты исполняешь?». То есть получается, танец — центральный пункт идентичности человека. Не «ты откуда будешь?», не «во что веруешь?», не «сколько у тебя денег?», а: «какой танец ты исполняешь?».
После этого не удивляешься, что в индуизме, наиболее развитой традиционной метафизической системе, танец — способ создания, а, возможно, и причина мира — бог Шива, танцуя, создал из хаоса Вселенную.
В архаическом танце мы видим единство биологического, психологического, социокультурного и философ-ско-культурного аспектов, а проще говоря, наши предки танцевали, когда хотели слиться с природой, энергетически подпитаться от нее, испытать полноту и естественность жизни, и в то же время танец — способ сонастрой-ки членов племени, объединение и вдохновление их на достижение общей цели, и, наконец, в танце посредством движений исполнитель рассказывает об основах мироздания.
В заключение, хоть и не люблю я мудреные речи, приведу обширную цитату из Максимилиана Волошина, который, несмотря на свое эстетство и кашу в голове, воистину предвидел появление феномена митьковской пляски, синтеза канона и импровизации, архаичного и современного: «Танец — самое высокое и самое древнее из искусств. Оно выше музыки, оно выше поэзии, потому что в танце вне посредства слова и вне посредства инструмента человек сам становится инструментом, песнью и творцом...
Танец — это искусство всенародное. Пока мы лишь зрители танца — танец еще не приобрел своего культурного, очистительного значения. Это не то искусство, которым можно любоваться со стороны: надо быть им захваченным, надо самим творить его. Римляне лишь смотрели на танцы; эллины танцевали сами — вот разница двух культур: солдатской и художественной. Первая создает балет, вторая — очистительное таинство».
Да, верно, культура митьков не создает балет. Танец митьков — не форма элитного искусства, а выражение сокровенного в человеке. Может, иной митек пляшет и хуже Барышникова (о чем еще сильно поспорить можно!), но ни один митек за свою пляску денег, слава Богу, не получил! И не получит!

8. МИТЬКОВСКИЕ ПЛЯСКИ
Митьковские пляски бесконечно далеки от поверхностного фольклорного стиля, лубочных псевдопатриархальных стилизаций «а ля рюс», это единственное конкретное замечание, которое можно сделать, а просто на разные лады восхвалять красоту, богатство форм, удаль и силу, затейливость, ловкость, динамичность и изящество митьковской пляски — это все лирика, художественная двусмысленность и описание природы. Всякий, кто видел митьковскую пляску, в этих восхвалениях не нуждается.
Перейду непосредственно к практической части руководства, звучащей для всякого митька как волшебная музыка.
(Большую пользу в работе по описанию движений митьковской пляски оказала работа Н. Суханова «Русские пляски»*.)
* Пользуюсь случаем, чтобы ответить на два распространенных вопроса.
Первый: Откуда взялись митьковские пляски?
Естественно, из русских плясок, которые, в свою очередь, восходят к чему-то более древнему. Изначально же все танцы были сакральными, то есть имели внечеловеческую модель. Любой танец не выдуман танцором в ходе удачной импровизации, а создан в мифическое правремя богом, героем или тотемным животным. Например, презираемые Волошиным римляне исполняли пляску салиев, учрежденную богом Марсом; спартанцы танцевали пирриху, данную им Афиной.
Магико-сакральный смысл в древнем традиционном обществе имела, впрочем, не только пляска, а и любая человеческая деятельность. Много, но блистательно пишет об этом Мирча Элиаде: -Модель хореографических ритмов находится вне мирской жизни человека... танец всегда имитирует архетипический жест или знаменует мифический момент. Одним словом, это — повторение, реактуализация «времени оного»... предмет или действие становятся реальными лишь в той мере, в какой они повторяют архетип. Таким образом, реальность достигается исключительно путем повторения, все, что не имеет образцовой модели — лишено смысла, ему недостает реальности».
Исходя из этого, танцы колбасеров под рэп (как и многие образцы современного искусства) либо лишены смысла, либо какой-то герой или бог все же их этому научил. Может, сам сатана?
Второй вопрос: Под какую музыку танцуют митьковские пляски?
Естественно, под ту же, что и русские пляски. Кстати, недавно я получил от региональной организации митьков такой вопрос: «Мы очень любим группу Веаtles. Можно ли под музыку этого ансамбля исполнять митьковские пляски?»
Ну конечно можно. То есть, в том смысле, что в известном семинаристском анекдоте: подходят семинаристы к наставнику и спрашивают: Батюшка, а можно курить, когда молишься?
— Да вы что! Конечно, нет!
В другой раз подступают семинаристы и спрашивают так: Батюшка, а можно молиться, когда куришь?
— Ну конечно можно. Молиться всегда можно.
Так что отчего же не сплясать под хорошую музыку. Я нередко, слушая Вагнера, Тома Уэйтса или АртаТэйтума, пускаюсь в пляс. Другое дело, что митьки, изготовившись плясать, конечно, не предложат музыкантам сыграть что-нибудь из Рихарда Вагнера или Тома Уэйтса — на то есть специальная плясовая музыка.
Есть, конечно, море музыки под которую не то что плясать, но и слушать нельзя. Об этом подробнее в руководстве «Митьковская музыка», пока же приведу отрывок из трактата -Люйши Чуньцю»: «Когда барабаны и литавры гремят, как гром, когда гонги и цимбалы звенят, как вспышки молний, когда лютни и свирели, пение и танцы подобны воплям — ци сердца приходит в смятение, в ушах и глазах сумятица, все естество в потрясении.
Такого рода музыка не может радовать. Ибо чем более опьяняюща музыка, тем в большее раздражение впадает народ, тем большие смуты в государстве, тем больше унижает себя властитель... Если желать опьянения, то такая музыка и впрямь опьянит. Однако если взглянуть на это глазами владеющего дао, то это путь к утрате истинной музыки. Когда же истинная музыка утрачена, прочая музыка не принесет радости. Жизнь под такую музыку уподобляется льду под палящим солнцем — она самое себя истаивает. А проистекает это из незнания истинной природы музыки и, вследствие этого, пристрастия к музыке пьянящей...Это любят лишь в странах, охваченных смутой, этому радуются лишь те, в ком слабо дэ. Когда появляется порочная и легкомысленная музыка, тогда чувства людей направляются на порок и разврат. Посему благородный обращается к дао, дабы совершенствовать дэ. Истинное дэ порождает истинную музыку. Гармоничная музыка помогает установить согласие. И когда музыка становится гармоничной, народ обращается к дао земли».

Чая, не огорчайся. Они (дебилы и ху@та) в Питер редко приезжают и ненадолго  :tease:

Совуля, сейчас проверю... не, вроде никто не влез... я один в своей шкуре