Калька взяла и опустила ... Да хоть пнём назови - пох мне уже, понимаешь, Оль?

Когда мы вдвоем -
Я не помню, не помню, не помню о том, на каком
Мы находимся свете.
Всяк на своем. Но я не боюсь измениться в лице,
Измениться в твоем бесконечно прекрасном лице.
Мы редко поем...

Мы редко поем, но когда мы поем, поднимается ветер!!!
И дразнит крылом. Я уже на крыльце.
Хоть смерть меня смерь,
Да хоть держись меня жизнь - 
Я позвал сюда Гром - вышли смута, апрель и гроза ...
Ты только поверь - 
Если нам тяжело - не могло быть иначе,
Тогда почему кто-то плачет?
Оставь воду цветам.    Возьми мои глаза.

Поверь - ты поймешь,
Как мне трудно раздеться -
Когда тебя нет, когда некуда, некуда, некуда деться.
Поверь - и поймешь,
То, что я никогда,
Никогда уже не смогу наглядеться туда
Где мы, где мы могли бы согреться,
Когда будет осень,
И осень гвоздями вколотит нас в дрожь.

Пойми - ты простишь
Если ветреной ночью я снова сорвусь с ума
Побегу по бумаге я
Этот путь длиною в строку, да строка коротка
Строка коротка.
Ты же любишь сама
Когда губы огнем лижет магия
Когда губы огнем лижет магия языка.

Прости - и возьмешь
И возьмешь на ладонь мой огонь
И все то, в чем я странно замешан
Замешано густо. Раз так, я как раз и люблю.
Ох, вольно кобелю!..
Да рубил бы я сук,
Я рубил бы всех сук, на которых повешен,
Но чем больше срублю, тем сильней затяну петлю.

Я проклят собой.
Осиновым клином живое, живое, живое восстало в груди
Все в царапинах да в бубенцах.
Имеющий душу да дышит. Гори - не губи.
Сожженной губой
я шепчу, что, мол, я сгоряча, да в сердцах, я в сердцах
А в сердцах - да я весь, я в сердцах.
И каждое бьется об лед, но поет, так любое бери и люби.

Не держись, моя жизнь,
смертью после измеришь.
И я пропаду ни за грош,
потому что и мне ближе к телу сума.
Так проще знать честь.
И мне пора,
Мне пора уходить следом песни, которой ты веришь.
Увидимся утром, тогда ты поймешь все сама.

Отредактировано Дмитрий (10.11.2005 00:23:51)

Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру  оставляют великое имя,
Затем, что у всех на уме -  у них на языке.

        Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
        Там, где, судя по паспортам - всё по местам.
        Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,
        По чистым листам, где до времени - все по устам.

Поэт умывает слова, возводя их в приметы
Подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз!

        Как вольно им петь.И дышать полной грудью на ладан...
        Святая вода на пустом киселе неживой.
        Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
        Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.

        Поэты идут до конца. И не смейте кричать им "Не надо!"
        Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала.
        И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
        Глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.

Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.

        Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
        А что там было в пути? Эти женцины, метры, рубли...
        Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
        Позволят идти, наконец, не касаясь земли.

Ну вот, ты - поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем простить всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать!

        Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
        Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
        Короткую жизнь. Пять, шесть, семь кругов беспокойного лада
        Поэты идут. И уходят от нас на восьмой...