Часть вторая

INSOMNIA*

     Drive boy dog boy
     Dirty numb angel boy
     In the doorway boy
     She was a lipstick boy
     She was a beautiful boy
     And tears boy
     And all in your innerspace boy

     You had
     hands girl boy
     and steel boy
     You had chemicals boy
     I've grown so close to you
     Boy and you just groan boy
     She said comeover comeover
     She smiled at you boy.
     Underworld. "Born Slippy"

Поезд

     Runaway train, never going back Wrong way on a one-way track Seems like
I should be getting somewhere Somehow I'm neither here nor there.
     Soul Asylum. "Runaway Train"

     И вот я  еду в Питер. Именно еду,  а не лечу бизнес-классом в самолете.
Хотя корпоративные самураи всегда
     * Бессонница {англ.).

     должны передвигаться именно  так.  Самолеты вызывают  у меня панический
ужас, особенно если это  самолеты внутренних российских авиалиний. Когда мне
нужно  быть  в  Париже,  Милане  или   другом  европейском  городе,  страсть
заграничного шопинга  и джет-сета перевешивает страх перелетов. Но поскольку
перелет в  российский  город  никакими такими заграничными радостями мне  не
светит,  остается  голый  ужас, хандред,  зе  фак,  персент  пьюр.  Я  так и
представляю  себя лежащим посреди  пластиковых обломков  кресел  и чемоданов
"Delsey"  и  "Samsonite" и ошметков человеческих  тел, пропитанных  запахами
алкоголя  и  экскрементов.  И  все  из-за  того,  что  какой-то  бухолов  из
осмотровой группы  вместо  замены  расшатавшихся винтов  в  крыльях попросту
забил их обратно молотком. И пошел  допивать дальше, поставив  в досмотровом
журнале отметку == "нарушений не выявлено". Брр!.. Конечно, никакого пейзажа
я (НЕ  ДАЙ  БОГ!!!)  не  увижу и запахов тем более не  ощущу.  Но частенько,
особенно  в нетрезвом состоянии, я люблю рисовать эти ужасные картинки своим
приятелям.
     Короче, я  еду в Питер  на поезде. В  СВ так называемого  Николаевского
экспресса.  "Ультрасовременного  и  комфортабельного", как гласит  рекламная
брошюра. На самом деле  поезд, конечно, полное говно. Чуваки из  руководства
МПС, наверное,  решили, что они  самые хитрые  в этой стране.  И что если на
вороватых   и  неповоротливых  проводников   и  проводниц   надеть  шапки  с
искусственным мехом, форменные пальто с медными пуговицами (подсмотренными в
фильме  "Сибирский  цирюльник"),  а  наш  советский поезд чуть подкрасить  и
развесить  на   окнах   тамбуров   таблички  с  литерой  "Н",  то  получится
охуительный,  практически европейский экспресс. Но сколько ни говори "халва,
халва" == во рту слаще не станет и говно оно и есть говно. Заходя в вагон, я
раздумывал  о  том, сколько  открутили  на этой  "модернизации"  пройдохи из
министерства и как, должно быть, они

     потешаются над идиотами, дающими интервью в стиле "я теперь езжу только
на Николаевском!".
     В  СВ  уже есть какой-то  старпер (fuck! Я так мечтал о том,  что поеду
один). Несмотря на то  что  поезд  еще стоит на перроне, чувак уже расстелил
себе  вагонную  шкон-ку,  аккуратненько  расправил  простыню,  пододеяльник,
поправил подушку  и  лег  читать книжку. При моем появлении он натягивает до
подбородка одеяло, но я все-таки  успеваю  заметить, что на  нем отглаженная
белая майка-"алкоголичка".
     Такие старперы бывают в  командировках очень  редко.  Как  правило,  их
посылают в самые далекие мухосрански, по какой-нибудь херовой  причине вроде
проведения  семинаров,  посвященных ознакомлению  младших кассиров  с новыми
правилами эксплуатации кассовых  аппаратов. Они  готовятся к  этому событию,
как к восшествию  на  трон.  Собираются  три  дня,  несколько  раз кладут  в
чемодан/сумку  любимый  исторический  роман.  Потом,  с  боязнью  показаться
случайным попутчикам слишком умным и получить, по пьяному делу, в бубен, они
вынимают роман  и заменяют его сраным детективчиком Марининой  или Дашковой.
Жена десять  раз на дню спрашивает его,  не забыл ли он положить тапочки, он
начинает нервничать,  поднимается давление и  проч. На вокзал он выезжает за
два  часа до поезда (мало ли  чего),  обнимает  и  троекратно целует  жену и
детей,  получает на  прощание женино наставление "ты там  не шали" (хотя, по
чесноку, шалить-то ему уже нечем, если только веником) и выходит из дому.
     Этому мужику очень повезло, ибо едет он не в мухо-сранск, а в Питер, да
еще  и  в  СВ.  Вероятно, семинар будет для  старших  кассиров или  че  там.
Стопудово,  этот старпер по дороге на вокзал думал  о том, как удача  пошлет
ему еще один бонус  в виде  молоденькой попутчицы. Которой он будет  трахать
всю дорогу мозг, лезть с расспросами о жизни да еще и ляпнет  что-то в стиле
"да я отвернусь, не волнуйтесь", чтобы не выходить  из СВ, когда ей будет нужно переодеться. А
сам ведь, урод, будет украдкой втыкать на девичьи прелести.
     Но в этот раз судьба-индейка посылает ему не молодую полногрудую телку,
а сильно поддатого чела, меня то есть.
     Кстати сказать,  изрядно набраться перед поездом  я успел в итальянском
заведении   "Траттория",   что   на  Садово-Черногрязской,   со   своей  уже
упоминавшейся подругой Юлией. Мы с ней встретились по достаточно надуманному
мной поводу: я  купил  ей пару книг (ха-ха-ха,  самому смешно), но на  самом
деле просто потому, что захотел ее  лишний  раз увидеть. В общем, мы сидим с
ней в этом кабаке, ведем умные разговоры, а я  тем временем подумываю о том,
как  было бы распрекрасно с ней затеять  секс. До поезда  еще часа  два, и в
принципе,  не  будь  я  таким  придурком,  можно  было бы замутить  какую-то
гостиницу. Но тут опять вступают в силу обстоятельства иного порядка. Дело в
том, что  с нормальными  чувихами я  давно разучился общаться. Я  достаточно
неплохо умею колотить пьяные понты  перед тэ-тэшками, поддерживать их  тупые
разговоры о бутиках  и спа,  мутить всякий  там секс  в туалетах между двумя
сплошными линиями кокоса и прочие мерзости. А вот охмурить понравившуюся мне
девушку, которая не в  тусовке, подарить, там, ей  цветы, свести ресторанный
разговор к постели, или еще что-то в этом роде,  как делают нормальные люди,
я не умею. Меня сразу  охватывают такие стремаки, а уж если я  и испытываю к
объекту  что-то,  кроме  банального полового  влечения, тут  уж хоть  святых
выноси.  Я впадаю в  такой  ступор,  что  становлюсь  похожим  на  Железного
дровосека. Наверное, все это вращение в тусовке себе подобных мумий  начисто
отбило у меня способность общаться с нормальными людьми.
     Чтобы скрыть свое  волнение, я начинаю быстро бухать, много говорить (в
основном глупости), подхихикивать, в общем, веду себя  как  полный мудак (да
что там, я все чаще думаю, что я он и есть). Так получилось и в этот

     раз. Задумав взять высокий штиль, я как-то быстро стушевался, замялся и
==  пожалте бриться ==  наклюкался через  сорок  минут.  Она была  настолько
любезна, что вовремя напомнила мне об отбытии поезда, отвезла меня на вокзал
и уехала.
     И вот я, с больной головой, пьяный и злой  на себя, заваливаюсь в купе.
С одной  лишь  мыслью  рухнуть  на  полку и уснуть избавленным от  чьих-либо
разговоров. И вот нате вам:
     == Добрый вечер!
     Ага.  Добрый,  блядь,  вечер. Лежит  этот старпер  и так  вопросительно
смотрит  на меня поверх очков, как будто я  ему  должен сотку  грин.  Я  как
человек  воспитанный буркаю в ответ  "добрый вечер" и начинаю  ставить  свою
чудесную, недавно купленную спортивную сумку "Fila for Ferrari" на полку для
багажа, причем пьяным глазом стараюсь оценить, не слишком ли там пыльно.
     Сажусь на шконку. Страпер тем  временем начинает пулять в меня вводными
предложениями, совершенно бес-понтовыми и  лишенными смысла, вроде того  как
"скоро уже отправимся", "вы  если читать хотите или, там,  есть собираетесь,
вы свет можете  не гасить". Ага, спросил  бы я тебя, как  же, даже если бы и
собирался.  Причем  говорит он  это  таким нудным  голосом,  перемежая  речь
всякими сорняками типа "ага", "да вот" и прочими.  И совершенно понятно, что
разговаривать ему со  мной не о чем,  просто  он, сука  такая, пытается меня
таким образом  просканировать, а ну  как во время разговора я сболтну что-то
очень важное, что позволит ему определить во мне вора в законе, который  сел
в  этот  СВ  с   целью  украсть  ИМЕННО  У  НЕГО  несчастную  тысячу  рублей
командировочных.
     Поезд наконец трогается. Я нехотя поддерживаю разговор о том, "принесут
ли чай  или  самим  идти", и  прочей чепухе. Мужик заметно расслабляется и в
какой-то момент говорит мне:
     == А вы, стало быть, тоже в Ленинград едете?
     Нет, я еду во Владивосток,  == совершенно серьезно отвечаю я, чувствуя,
как едет крыша от всей тупости этого вопроса.
     Ага.  ==  Мужик что-то пытается прикинуть  в своей пустой башке.  == Ну
через Ленинград, да?
     Ну  да, == еще  раз  отвечаю я,  понимая,  что с  этим  топографическим
дауном, у которого на старости лет Владик и Питер находятся в одной стороне,
лучше не спорить. == А как еще ездить-то?
     Старпер  начинает  обдумывать полученную  информацию.  Внимательно  так
морщит лоб и  даже откладывает книжку.  Я тем временем открываю полагающуюся
мне как  пассажиру СВ маленькую бутылочку мерзотного коньяка  "Московский" с
отвратительным запахом сивухи.  Открываю  и  отхлебываю  изрядно,  прямо  из
горла. Мой  попутчик  продолжает наседать на  меня  с  идиотскими вопросами,
зачем я еду, по работе  или так,  когда вернусь. Оглядывая  его, я прихожу к
выводу, что эта падла сидела лет пятнадцать назад, собирала слухи и  сплетни
и  строчила анонимки и доносы  на своих коллег по  работе и соседей, про то,
что они слушают "Голос  Америки", имеют  дома  видеомагнитофоны и занимаются
оральным  сексом с  любовницами.  Разговор плавно перетекает во времена  его
молодости.  Начинается  рассказ  про студенческие  поездки  в  Ольгино,  под
Питером,  костерочки,  гитарки,  водочку,  комсомолок   и  "ну,  там,   сами
понимаете". Я пытаюсь гипнотизировать этого болтливого каэспэшника, повторяя
про себя нечто вроде мантры: "Заткнисьурод, заткнисьурод, заткнисьурод".
     Любители КСП и всяких бардов с  детства вызывают у меня  нечеловеческую
ненависть. Что-то, на  мой  взгляд, есть в этом  уродское  и извращенное. Во
всех этих палатках,  свитерах грубой вязки (не "Paul  & Shark", конечно)
на  бородатых  (под  Хемингуэя) мужиках,  широкозадых  бабищах  в болоньевых
куртках,   которые  обычно  сопровождают  мужичков-каэспэшников.   Вся   эта
тошнотворная нудятина, когда  несколько человек сидят  в обнимку у  костра, один
придурок играет на  гитаре и поет  херовым, осипшим голосом "под  Володю", а
остальные, дрожа  от холода и раскачиваясь в такт, подвывают типа "Ах Арбат,
мой Арбат" или "паррррррррус,  парррррррвали паррррррус" и т.д.  О сексе под
капающим  потолком и  говорить  не  приходится.  Но,  несмотря  на  все это,
находятся еще редкие мудаки, готовые идти  "в поход" по  первому  зову. Даже
если место для похода == ближайший овраг.
     Любитель Ольгина и комсомолок присел. Откинул одеяло и стал мазать себе
бутерброд с красной икрой, приговаривая: "Вот  икорка, вот.  Хорошо".  Икра,
как  вы  понимаете,  жуткая,  сухая  и  самого  низшего  качества.  Очевидно
отношение МПС к  пассажирам вагонов СВ, раз их кормят таким говном. (Хотя  я
допускаю, что денег  МПС выделило на хорошую икру,  просто местные закупщики
купили  самую плохую  по  цене самой  хорошей, а разницу  манданули  себе  в
карман.) Мажет эта бессонная гадина бутерброд и вдруг говорит мне этакое:
     == Костюмчик на  вас спортивный напомнил мне вот еще что. Нам такие же,
только синие, в стройотряде выдавали, на БАМе.
     Нормальный  ход?  Я,  несмотря  на  всю  нетрезвость,  сижу  тут  таким
модником, в  красном  адидасовском спортивном  костюме  серии  Vintage, а-ля
"Beastie Boys" в 80-е годы, в  красных же  кроссовках  "Fila  for Ferrari" и
даже  где-то ловлю кайф от  внутреннего диссонанса  между нынешней модностью
этого  прикида и  воспоминаниями  о таком же внешнем виде бандитов  в начале
90-х. Я, значит, чувствую  себя  этакой смесью гопника,  собиравшего дань  с
палаток у  Текстилей, и  тусовщика с Ибицы, а эта гнида мне про стройотряды?
Да если бы на дворе были  тридцатые годы,  я бы  его  замочил, а перед судом
тройки оправдался бы, сказав, что он враг народа, ехал в Питер, чтобы  убить товарища Кирова, и мешал мне спать. Выдыхая,  я  бормочу, что
мне надо в туалет, беру сигареты и сваливаю в тамбур.
     В тамбуре  сквозит,  отвратительно  пахнет  смесью  холодного табачного
дыма, плевками и мочой. Судя по концентрации, тамбур действительно не  мыли,
видимо,  еще со времен  царя  Николая.  Я  закуриваю  сигарету и  смотрю  на
пролетающие мимо окна редкие деревья, постройки и проплешины полей. Вместе с
ними в голове пролетают строчки Сашки  Блока: "О Русь моя!  Жена моя!" Хотя,
учитывая  окружающую темень, покосившиеся  полустанки  и  запахи, правильнее
было бы подумать: "Кому  и  кобыла == невеста". Хмель уже  как-то отпускает,
накатьгеают усталость  и  мысли о предстоящей  встрече с дистрибьютором. Все
эти  финансовые  разборки,  борьба  сил  добра   с  силами  разума,  местная
хитрожопость, предстоящий дележ рынка и проч.
     В какой-то момент в тамбуре появляются еще два персонажа. Мужики лет по
сорок. Первый == в  джинсах  и свитере, зато второй  ==  в костюме  и  белых
кедах. Этакий застрявший в восьмидесятых фанат брейк-данса. Я сразу окрестил
его  про себя брейкером.  Стоят себе,  курят и переговариваются  полупьяными
голосами.  Я  тоже  курю  сигарету  за  сигаретой,  в голове туман,  в СВ  к
бессонному  старперу  возвращаться совсем не  кайфово.  Чтобы  разнообразить
вечер,  прислушиваюсь,  стараясь  врубиться,  чего  они  там  перетирают. Из
калейдоскопа фраз  "рынок",  "дорого",  "совсем охуели"  и "не потянуть"  ==
понимаю, что  разговор, как всегда в России, когда литр уже выпит, переходит
к  экономике.  (Следующая тема == внешняя  политика и национальный/еврейский
вопрос, но рядом с такими спорщиками находиться, как правило, уже опасно.)
     Тут до меня долетает следующая тирада брейкера:
     ==  Вот  что интересно. У  меня  родня в Нижнем Новгороде. Так вот, там
пиво местное стоит тринадцать рублей. А в Москве оно же уже двадцать пять.
     Ну, == отвечает второй, == это понятно почему. Доставка там, тыры-пыры,
вот и стоит в Москве дороже.
     А! == радостно взвивается брейкер. == А почему тогда колбаса клинская и
в Москве, и в Новгороде стоит почти одинаково? Че, доставки нету? Или че?
     Лицо  его собеседника,  выхватываемое  из темноты  тамбура придорожными
фонарями, покрывается морщинами, вызванными бешеной работой мозга  в поисках
решения данной экономической проблемы.
     Да... == говорит он вслух, == непонятки...
     Ага. И мне  непонятно. Скорее всего мудаки они там все. Или  считать не
умеют, или тупые. Понятно  и ежу, что скока бы ни стоила (ну в пределах там)
== всяко бы покупали.
     Да... == окончательно запутавшимся голосом ответил второй. == Точняк.
     Vox populum, скажу я вам, == страшная сила. Есть в ней  что-то такое от
гуннов. Конницей сметающее на своем  пути все те ажурные  замки  социальных,
экономических   и  философских  схем,   ежедневно  (и   за  нехилые   бабки)
выстраиваемых учеными мужами. Гениями маркетинга и менеджмента. Если бы  эти
местные  Бивис  с Батхедом знали бы,  какие катастрофически  огромные деньги
получают все эти отделы маркетинга, логистики,  региональной дистрибьюции  и
планирования. Сколько времени тратится на расчет цены в далеком регионе,  на
уменьшение издержек,  сокращение  маржи  и  прочее  и прочее. Чтобы  там,  в
удаленном от Москвы регионе, какой-нибудь брейкер мог позволить  себе купить
под водочку колбасы, чтобы не ударило это по его облегченному покупкой водки
карману. Чтоб покупал он чаще и больше. И за разумные деньги.
     А тут ==  нате.  Острый,  как заточка гопника, аргумент:  "Скорее всего
мудаки они там все. Или считать не умеют, или тупые".
     В такие  моменты особенно  остро чувствуешь свою удаленность от народа.
Понимаешь всю никчемность своих трудов  и усилий. Свою,  а следовательно,  и
многотысячной  армии  менеджеров  любых  звеньев  экономической  цепи. Цепи,
которая  бьет тебя другим концом по  голове, хотя кажется, что ты  ее крепко
держишь и направляешь. На самом деле == это она держит тебя.
     Я иду  в  СВ с  хмурым настроением.  Только что  вынуто  еще  несколько
кирпичей из фундамента моей жизненной платформы.  Еще немного ==  и  вся моя
жизненная  философия  рухнет,  как Колосс Родосский.  И вряд ли мои  останки
растащат на  верблюдах некие условные арабские купцы.  Во мне нет меди. Меня
не на что переплавить...
     В  СВ тем временем умерло  все. Надеюсь,  до рассвета. Старпер  храпит,
посапывает и видит пятый  сон.  На  часах два  ночи.  Я  ложусь  и  стараюсь
заснуть. Сплю я  в  поезде, который  едет в Питер, традиционно плохо. Вот  в
обратном  сплю очень  хорошо.  Видимо,  это  подсознательный  страх ожидания
ЧУЖОГО ГОРОДА. Или, может быть, переход опьянения в похмелье? Все равно, чем
бы  это  ни было  вызвано == сплю  я отвратительно. Я ворочаюсь.  Все  время
переворачиваю  подушку.  Беру  шерстяное одеяло. Скидываю  его. Опять  беру.
Борюсь то с ознобом, то с жарой. Проваливаюсь в дрему, открываю глаза, через
некоторое  время  опять  просыпаюсь. В  общем, в  таком состоянии я  провожу
какое-то количество часов и продираю свинцовые веки в шесть утра.
     Мой соседушка, жаворонок этакий, уже сидит и готовится  пить чай. Тут я
начинаю понимать, что он наверняка заслан, чтобы отравить мой переезд своими
глупостями, рассказами про КСП и молодость. Я сажусь, открываю пакет с соком
и  начинаю жадно всасывать в себя содержимое. Чувак  тем  временем разгоняет
утреннюю шарманку словоблудия.  Разминается,  сука.  Прицеливается  всем этим  "как  спалось?"
(ништяк, землячок), "скоро уже приедем", "чай надо  взять". Я угукаю и делаю
вид,  что  мне  нужно что-то  достать  в сумке. Методично обшариваю карманы,
готовлюсь  слинять в  тамбур  и  все такое.  Тут  мои  пальцы натыкаются  на
какой-то комок в целлофане. Я  медленно  достаю его  и украдкой разглядываю.
Белая субстанция в целлофане.
     "Что в пакете?" == спрашивает у знатоков телезритель из Тюмени.
     Может  быть, соль?  Зачем?  Что солить?  Дорожную еду? Я что, курицу  в
поезд беру? Может,  я  турист,  да?  Догадка  бритвой  вспарывает мне  мозг.
Известно что. Порошок. Моз-гоотбеливатель. "Тайд" для извилин. Одним словом,
кокос.
     Я поднимаю палец вверх и говорю каэспэшнику:
     == Секундочку. Щас вернусь.
     Хватаю  узкую брошюру,  рекламирующую  вагон-ресторан, журнал  и  пулей
несусь в туалет. В этот  утренний,  похмельный час  он, к счастью, свободен.
Открываю  дверь,  разворачиваю  журнал,  кладу  его  на  раковину,   высыпаю
содержимое. Аккуратно раскатываю его на две дороги и быстро убираю стафф.
     "Счастливого  пути!" == желает мне  реклама МПС  на двадцать  четвертой
странице.
     == Спасибо, == вслух отвечаю я. ==
     Выхожу в  тамбур.  Минут  пять туплю в  окно.  Просыпаюсь окончательно.
Обретаю плавность в суставах, некоторую веселость. Иду в СВ.
     Последний перед Питером час пребываю  в  хорошем настроении. Смеюсь над
шутками  старпера, врубаюсь  во  все его базары про Ольгино. Говорю,  как  я
люблю  играть на гитаре (ага, дайте струны, прямо  здесь исполню). Хохочу от
души и т.д.
     Наконец  поезд прибывает в Питер.  Я беру  сумку, долго раскланиваюсь с
соседом, желаю хорошей командировки и  говорю что-то вроде "вот хорошо бы и  обратно так ехать".
Давлюсь смехом и выхожу на перрон. Прохожу вдоль поезда,  затем через здание
вокзала,  звоню встречающему меня питерскому  сотруднику  Леше. Говорю,  что
приехал. Он говорит, что подъезжает к вокзалу. Я выхожу  на улицу, закуриваю
сигарету, хотя курить не хочу. Делаю две затяжки и кидаю  ее в  Питер. Питер
моментально кидает мне в лицо горсть мелкого дождя. Такая нынче погода.
     Подъезжает Леша. Молодой  парень, лет двадцати пяти, который все время,
которое  я его видел, днем  и ночью  ходит в темных очках. Во-первых, носить
темные очки ночью == удел дилеров, сутенеров, дискотечных юнцов и сторчанных
норкоманов.  То  есть, надевая ночью темные очки, ты  либо  хочешь  казаться
одним из вышеперечисленных субъектов, либо ты полный мудак. С утра, в дождь,
носить темные  очки тоже  вроде как не  резон.  Но  Леша этого  не понимает.
Понимал бы, не ездил бы на сраной "девятке" и жил бы в Москве. "Наверное, он
наркоман", == думаю я, и меня опять начинает накрывать смех.
     Садимся в  машину. По  радио  играет какая-то  чумовая, быстрая музыка.
Очень громко.
     Музыка не  мешает? ==  орет мне Леша. == Я просто люблю быструю  музыку
громко слушать. Бодрит.
     Нормально, == отвечаю я. В самом деле, мне такая музыка как раз в тему.
     Я откидываюсь на сиденье и прошу отвезти меня в гостиницу.
     Питались уже? == спрашивает меня Леша.
     Ага, == киваю я. И добавляю уже про себя: "В основном через нос".
     Мы  трогаемся. Едем  по  Невскому. На  углу,  на афишном щите,  реклама
гастролей или  концертов  какого-то оперного исполнителя.  "Исполнитель арии
Ленского и чего-то там еще", == гласит реклама.
     Ага. Именно. Что день грядущий мне готовит? Одни вопросы.
     Воистину, дорога кокаина с утра == шаг в неизвестность...
     Я закрываю глаза. Я в Питере.

Питер

     Деревня, где скучал Евгений, Была прелестный уголок...
     А.С. Пушкин. "Евгений Онегин"

     Мои отношения  с  Питером напоминают  междинастические браки. Вероятно,
так молодые  принцы-престолонаследники, которых женили на страшных бабах  по
политическим  мотивам и голубой крови, привыкали любить вопреки. Потому  что
хочешь   не  хочешь,  а  жить  придется.  Жить,  трахаться  и  рожать  новых
престолонаследников. Посему  заставлять себя любить, выискивая  какие-то там
интересные  черточки   в  характере,  манере   поведения   и  внешнем  виде,
приходится.  Иначе  как  престолонаследников-то  делать?  Нередко  от такого
"чувства вопреки" рождались не  совсем  нормальные дети. Дети,  зачатые  без
любви.
     Так же и у меня. Бывая в этом городе довольно часто по делам бизнеса, я
вынужден  был привыкать к его серому небу, переменчивой  погоде, промозглому
климату и желтой  воде из  крана. И какие такие  "дети" получатся у моего  с
Питером романа без любви, я мог себе представить только в страшных снах.
     В  моменты моего первого приезда в Питер  я пришел  к выводу, что из-за
депрессивной атмосферы здесь можно делать только следующие вещи: просыпаться с утра, ставиться винтом и
тупить;  в  моменты  отходняка  заливаться   водкой  и  плакать;  рыдать  от
безысходности  и  серого неба, свеситься из окна  и  смешивать свои  слезы с
перманентным дождем. И трахаться. Отчаянно ебаться, понимая, что из-за таких
наклонностей каждый секс может быть последним.
     Затем, по  прошествии трех лет, я  начал постепенно привыкать к Питеру.
Наезжал я туда около четырех-пяти раз в год, обзавелся некоторым количеством
знакомых,  парой   бессмысленных  адюльтеров  и   еще  большим   количеством
скандальных историй с хулиганством  в клубе,  дракой на домашней вечеринке и
прочим. В эти годы я пытался притереться к городу. Войти в тусовку, перенять
некоторые питерские привычки, чтобы наконец перестать испытывать здесь такую
мучительную  скуку и  депрессию,  из  которой жутко тяжело выходить даже  по
приезде в Москву. Когда кажется, что  ты привозишь  с собой в дорожной сумке
камни,  отломленные  от питерской  тоски. Период  этого  моего заигрывания с
Питером  не  привел ни  к чему особенному.  Как  мне говорили до того разные
люди, которые  жили или  родились  в Питере, чтобы привыкнуть к нему,  нужно
научиться понимать здешних  жителей. Они ==  особенные.  Не  такие чванливые
мещане, как  в Москве, гораздо более культурные и менее замороченные на всех
этих  плотских  удовольствиях,  чем  москвичи. Безусловно,  питерцы  гораздо
интеллигентнее, образованнее и человечнее прочих жителей России. Не зря ведь
Питер считается культурной столицей. Этаким форпостом духовности.
     Теперь я гораздо лучше понимаю город и его настроение. Не могу сказать,
что  путь к  этому  знанию  был  легок  и  приятен,,  скорее  наоборот. А уж
открывшиеся  мне  истины  достойны  того,  чтобы  не  тратить  время  на  их
обретение.  Здесь  гораздо  лучше  быть  беззаботным  командированным  и  не
обременять себя всеми этими фуфельными знаниями. Тем более что обладание ими
вам ничем не поможет.
     Основная тема  высокодуховных жителей Питера ==  это  зацикленность  на
собственной  значимости и особенности. Все разговоры с москвичами в конечном
счете сводятся к двум темам: "Европейский Питер vs московская Рязань" и "Дай
сотку до  завтра". Кажется, что надо всем городом тяготеет проклятие "бывшей
столицы". Даже люди, приехавшие в Питер  из губерний,  сразу заражаются этим
вирусом.  И  также  начинают вести  все эти глупые разговоры  про культурную
столицу: "У  вас там  толпы на улицах", "Все деньги в Москву уходят"  и т.д.
Они моментально выучивают  историю Питера,  все его исторические памятники и
знаковые  места (что  само  по себе великолепно), но иногда попадают в своем
желании казаться "истинными петербуржцами" в достаточно комичные ситуации.
     Однажды я прогуливался по улицам города с питерским знакомым, который с
увлечением  доказывал мне,  как здесь хорошо,  "а  там  у вас в Москве  жуть
одна". Про то, как ему здесь комфортно и как он мне не  завидует. Походя  он
рассказывал  мне истории некоторых памятников истории, а  дойдя  до какой-то
улицы, сказал, что "вот здесь была очень опасная сторона при артобстрелах во
время войны".  Затем он поведал мне еще что-то об ужасах блокады Ленинграда,
я очень уважительно его выслушал и вежливо поинтересовался,  погиб ли у него
кто-то во время блокады. Он, как бы между делом, совершенно цинично заметил:
     == Да нет, ты что! Я ж сюда из-под Мурманска приехал три года назад, ==
сказал  он и продолжил свое увлекательное повествование о тяготах блокадного
времени.
     Чем обеспечил мне пищу для размышлений и этого сатирического очерка.
     Корни всей  этой  "значимости", безусловно,  растут  из малого масштаба
всего, что происходит в  городе. Любому  мало-мальски  выдающемуся из общего
ритма  города  событию  придается  колоссальное  значение.   Будь  то  показ
коллекции какого-то бутика (по пятому разу) или

     посещение питерским  диджеем  Ибицы. В  последнем  случае  все  главные
питерские журналы (числом  в два) пестрят заголовками  "Наши на  Ибице!" или
"Питер задает  толк"  (будто бы этот  диджей не сиротливо жался к  стене,  а
реально был хедлайнером всех шоу сезона на острове).
     В  городе  по  большому  счету ничего  не  происходит.  Все  варятся  в
собственном соку,  высасывают из пальца поводы,  чтобы  еще  раз собраться и
перетереть  по сорок восьмому  заходу одни и те же  сплетни, позлословить по
поводу  Москвы  и, упившись халявным виски  на презентации, в  очередной раз
рассказать  знакомым,  что  ты днями  уезжаешь  в Москву.  Насовсем.  К  уже
готовому и высокодоходному бизнесу. И как ты через год вернешься, а "вы  так
и будете торчать в своем болоте".  Понятно,  что никто никуда не уедет и все
эти пьяные истории повторятся на следующей неделе.
     Таким образом, становится  понятно все презрение  к Москве  со  стороны
нашей европейской столицы. Во-первых, из-за замкнутости собственного мирка и
отсутствия в европейском городе событий европейского же масштаба. Во-вторых,
из-за подражательства. Вся питерская тусовка, все события, клубы и рестораны
напоминают уменьшенную в  размерах  Москву  пяти-шестилетней  давности.  Все
сводится к противопоставлениям двух городов. Вот у нас здесь интеллигенты, а
у вас барыги, у нас правильно говорят "поребрик", а  у вас, лохов, почему-то
говорят "бордюр". Мы окружены здесь памятниками  истории  (которые  любим до
такой степени, что  готовы будем до хрипоты  противиться  сдаче их в  аренду
коммерческим структурам до тех пор, пока  они окончательно не развалятся), а
вы окружены  клубами и т.д. Как  известно,  больше  всего мы ненавидим то, к
чему  тянемся,  что мы так тщательно  копируем, чему  завидуем  и чем  хотим
обладать. Одним словом, "объект желания". А зависть почти всегда маскируется
снисходительным презрением.

     Еще  одна  питерская  проблема  ==  отсутствие  денег.  В общегородском
масштабе. Нет, конечно же,  здесь  есть богатые и очень  богатые  люди. Но в
большинстве  своем люди здесь  бедны. Ниже зарплаты, меньше возможностей, но
самое главное == это отсутствие желания работать. Вкалывать, ишачить или как
там  еще  это называется.  И эту  врожденную  лень,  медлительность,  боязнь
надорваться не компенсируешь никакими  "у вас там, в  Москве, все деньги,  у
вас там правительство,  банки, у вас там наш Путин". Москвичи, имеющие часть
бизнеса в Питере, полагаю, меня поддержат.
     Посему в Питере модно жить в  долг.  Ты здесь должен  две  сотни другу,
этот друг должен две сотни своему другу, а тот, в свою очередь, должен тебе.
И эта круговая порука является базисом многих  отношений. В  какой-то момент
все  дружно всем прощают, чтобы через пару недель восстановить этот долговой
статус-кво.
     Эта  самая  бедность аудитории, притом самой активной ее части, молодых
людей  от  двадцати  до  тридцати  лет,  очень  сильно  жахает  по  бизнесу.
Согласитесь,  довольно  сложно,  например, содержать ресторан,  если  каждую
пятницу у тебя двадцать два посетителя, из которых  двое платят за четверых,
а еще  восемь человек  пришли с  теми,  за кого платят, и прихватили с собой
своих подруг.
     Когда  ты  въезжаешь в здешний  стиль  жизни, то  становится совершенно
понятно, что жители Северной Пальмиры ничем не отличаются от жителей Москвы.
Они такие же мещане, тусовщики, клерки и просто бездельники, как и в Москве.
В городе  просто меньше  денег, а  отсюда==больше проблем. И  гирей, пудовой
гирей нависает над городом комплекс былой столичности, который не выветрился
за прошлые десятилетия. Он витает здесь  в воздухе, бьет  по мозгам жителей,
подобно  прибою  о  набережные  Невы.  И  с  каждым  его  ударом  отчетливее
становится ясно, что при всех попытках быть столицей Питер все более и более
становится провинцией.
     Почему  не исчез  этот  комплекс,  мне совершенно  не понятно  ==  всем
живущим здесь от этого только хуже. Это похоже на разорившееся дворянство, с
прежними амбициями  и полной невозможностью их достижения.  И от этого  люди
ненавидят себя, а еще больше город, в котором живут. И город им отвечает тем
же.  Мстит за то, что его  построили  на  костях, за  нелюбовь  и стремление
сбежать отсюда.
     Город, построенный другими  людьми.  Для того чтобы в  нем  жили другие
люди.  Люди,  которые поддерживали  в  должном  состоянии всю эту  красоту и
великолепие.  Все  его дворцы  и потрясающие  особняки.  Все  его  каналы  и
набережные. Сады  и  скверы.  Которые  совершали выезды, заполняли  вечерами
театры, оперы и ресторации. И с достоинством входили в парадные, в роскошные
деревянные  двери  пятиметровой  высоты,  нынче замененные  на эти уродливые
железные,  с ржавыми кнопками кодовых замков. И  город светился, наполненный
чувством собственного достоинства.
     А  потом эти  люди вымерли,  а город заселили свино-тараканами со  всех
возможных устьпиздюисков, которым это великолепие на хуй не нужно. Им нужно,
чтобы низкие потолки, чтобы темно и  мокровато. И  чтобы никто не видел, как
они пожирают ночами  останки  чужого для них  города, рыгают,  пьют  пиво  и
медленно   превращают   окружающее   пространство   в   село   Среднерусской
возвышенности.  Которое  не  режет глаз мрамором особняков  и в котором  они
чувствуют  себя столь  аутентично.  Безусловно,  таким не нужны пятиметровые
потолки с лепниной. Свиньи ведь не смотрят  вверх, туда, где  небо, == у них
просто нет шеи...
     И вот я  снова в Питере. Я лежу  на кровати в номере гостиницы "Невский
Палас"  и  пытаюсь  заставить  себя  встать,  принять  душ  и   переодеться.
Перещелкав  все каналы  телевизора по четыре  раза,  просмотрев  мини-гид по
ресторанам отеля, "этого рая для гурманов", есть в

     котором, впрочем, невозможно, я встаю и походкой загнанного на мельнице
осла  иду  в ванную  комнату. Перед  тем  как  раздеться, набираю  мобильный
директора  пред  ставительства, Володи  (который настолько обурел  на  своем
питерском  "кормлении",  что не удосужился  встретить  меня,  просто  послав
сотрудника) и прошу его собрать через четыре-пять часов всех наших питерских
дистрибьюторов для обсуждения нашего положения на рынке и совместной работы.
Я  вешаю  трубку  и  про себя желаю  ему  провести остаток  времени до моего
приезда в адских мучениях.
     Затем я открываю оба крана, и ванна медленно начинает наполняться водой
цвета  большинства  фасадов Питера. То есть, попросту говоря, ржавой. Память
тут же  великодушно подсказывает строчки из  отельной брошюры ==%  ""Невский
Палас"==отель  высшей  категории,  место,   которое,   без  сомнения,  можно
рекомендовать  гостям Северной столицы".  Я  беру с  полки над раковиной все
тюбики с шампунем, гелем и жидким  мылом  и  выливаю их  содержимое в ванну.
Возникающая пенная  шапка постепенно  накрывает собой ржавую воду. Я  снимаю
одежду и  ложусь.  На ум приходит  параллель между  пеной  и торжествами  по
случаю трехсотлетия Питера. Действительно,  если разобраться, выходит одно и
то же. Отремонтированные фасады домов на Невском закрывают собой обшарпанное
убожество внутренних домов, рассыпающихся подъездов и квартир с  лопающимися
трубами. Точь-в-точь как эта пена. Реально, если  можно отремонтировать пару
домов и покрасить несколько дворцов, продав все это федеральному бюджету  за
700 миллионов долларов, то что мешает  навесить на ржавые коммуникации новую
сантехнику  и продавать потом "гостям Северной столицы" номер за 15 тысяч 35
рублей в сутки?
     Тем не  менее теплая вода способствует релаксации и  очищению мозгов от
последствий утреннего "ускорения". Я провожу в  ванной около часа, тщательно бреюсь,  затем выхожу в
комнату, разбираю сумку и начинаю переодеваться в костюм. В целом настроение
улучшается. Еще  через  полчаса я  допиваю  свой кофе в холле  отеля,  звоню
любителю громкой танцевальной музыки Леше и выхожу из гостиницы.
     Наш питерский офис находится в милом  особнячке, построенном в середине
девятнадцатого века. Несмотря на  более чем скромный штат в восемь  человек,
он  занимает  пространство  в   сто  квадратных   метров,  что   объясняется
соображениями экономии или чего-то  подобного.  От хитросплетений  стоимости
арендной платы я всегда был слишком далек.
     Штат представительства в  Питере  состоит из директора Володи Гулякина,
его секретарши, менеджера по маркетингу, водителя, трех сейлсов  (Даши, Маши
и, по-моему,  Наташи) и девушки Полины, исполняющей  неизвестные функции, но
носящей  гордое  звание  офис-менеджера  (с  первого  взгляда на нее  у меня
закрадывается  подозрение,  что  исполняет она  в основном амурные функции).
Прямыми  продажами  представительство не занимается, а  только  контролирует
работу   наших  дистрибьюторов,  маркетинговые  бюджеты  и   промоушн-акции.
Коллектив напоминает колхоз военного времени,  в котором  всю мужскую работу
выполняют  жены ушедших  на фронт под управлением  хитрого  председателя, не
взятого в армию по болезни. Офисное пространство хитрым образом поделено  на
кельи различного объема,  в которых  эти  женщины и помещаются со всем своим
обширным  скарбом.  Целый день они гоняют чаи и кофеи, изредка отвлекаясь на
звонки  в  Москву  или  клиентам. Помимо ассоциаций  с  колхозом,  питерское
представительство  напоминает  мне  уездную  больницу. Даже местные  женщины
ввиду  своей рутинной  и неспешной работы похожи  на старушек  нянечек,  чей
возраст неопределим. То ли тридцать два, то ли пятьдесят четыре.

     Реально все выглядит  как больница  с несложными пациентами, в  которой
пахнет  чистотой, старостью, бинтами и воровством.  Да, да, воровство  также
имеет свой  запах. Ты  начинаешь ощущать  это, когда  попадаешь  в коллектив
мелких  жуликов.  Вероятно, поры их  тела выделяют  особый гормон,  пахнущий
застенчивым стыдом, жульничеством и страхом. В свете последней идеи перехода
в режим прямых  продаж настроение  у директора  нашей  питерской богадельни,
надо  понимать,  не  совсем  хорошее.  С одной  стороны, увеличение штата  и
маркетингового бюджета, с другой стороны, неминуемая  личная ответственность
за планы  продаж,  которые  уже  нельзя  будет  списать  на  нерасторопность
дистрибьюторов.
     Я  пересекаю порог офиса, обуреваемый  жаждой деятельности. Странно, но
здешняя  атмосфера  неторопливого безделья всегда вызывает  во  мне обратные
желания.  Вероятно, из  чувства  противоречия.  Я здороваюсь  с  персоналом,
пребывающим сегодня в полном составе и толпящимся в холле. Я жму руку каждой
девушке,  согласно  американским  корпоративным  правилам,  хотя  мог  бы  и
расцеловаться в щечки, как принято у слащавых французов или вечно похотливых
итальяшек. Но, если честно, меня совсем не греет перспектива  расцеловывания
с этими жабами, посему я выбираю подчеркнуто деловой, англосаксонский стиль.
     И все очень радостны, и каждая говорит мне что-то вроде  "С приездом!",
или  "Как  доехали?",  или  "Как  вам Питер?",  или  прочую, приличествующую
моменту,  ахинею  того  же  сорта.  И  у   всех   на  лице  написаны  разные
реплики/комментарии к сценке типа "Ничего, симпатичный мужик", или "Придурок
столичный", или  "Спросить  его,  что  ли,  заплатят  ли  декретные в случае
чего?". И у всех вдоль лбов, словно начертанный красным маркером, пульсирует
единственный объединяющий их вопрос: "ЗА ЧТО?"
     Володя, источая гостеприимство, выходит ко  мне навстречу и долго  жмет
руку.  Здесь проявляется очень  тонкий момент. Если бы он  встретил  меня со
всеми  вместе, в холле, он показал бы своим сотрудникам, что он  также очень
взволнован  появлением московского визитера и спешит первым принести присягу
на  верность. Такое подобострастие могло бы  поколебать его  статус местного
боярина в глазах челяди и означало бы  его полный переход под мою юрисдикцию
на время визита. С другой стороны, оставшись  у себя  в кабинете, он выказал
бы полное  неуважение  ко мне, что не осталось бы безнаказанным. Встретив же
меня на полпути, подобно хозяину дома, Вова остался целиком в рамках кодекса
чести корпоративного самурая. У которого полный порядок в хозяйстве и полное
понимание процедуры высказывания делового респекта.
     С приездом в город-герой Санкт-Петербург, == улыбается Вова.
     Спасибо. Как жизнь? Конкуренты еще не одолели?
     Да вроде  нет,  пока все тип-топ!  == Одна из немногих  англосаксонских
фразочек, наряду с  "оки-доки" вызывающая  у  меня  рвотные позывы.  == Кофе
попьем?
     Попьем,  Вова,  конечно, попьем. Ты  сходняк  дистрибьюторов на сколько
назначил?
     На  два часа  дня.  Все  уже  обзвонились,  спрашивают,  чего  москвичи
удумали.
     Да  брось ты, == настраиваюсь я на предложенную  им шутливую волну,  ==
чего мы там у себя придумаем? Так, пару часов без толку поговорим о  природе
и погоде и разойдемся.
     Ну, может, кофе попьем и пообедать успеем съездить?
     Да  нет,  Вов,  завтра  пообедаем.  Ты  лучше  поручи  своему секретарю
подготовить мне  цифры  оборотов  по  клиентам,  дебиторскую  задолженность,
рекламные бюджеты, ну ты сам знаешь. И попроси персонал не расходиться.

     == Да у нас уже готово все, == отвечает Вова обижен
     ным тоном. == Вчера еще сделали.
     % == Да  у тебя, я вижу, дисциплина прямо  армейская. Ну, тогда дай мне
часик, я  с  бумагами покопаюсь,  а  потом с  сотрудниками поговорю, а там и
дистрибьюторов твоих начнем допрашивать.
     Гулякин если  и ожидал от меня некоего рвения, то уж явно не такого. По
имеющейся у него обо мне информации, ждал  его визит отъявленного раздолбая,
любителя  веселого досуга и ночной жизни. Что же, лучше  один раз  увидеть и
все такое. Воистину, картинки обманчивы.
     Еще  час  я  провожу  с  бумагами,  переписываю  себе  годовые  обороты
клиентов,  соотношу  их  с количеством  обслуживаемых и  с бюджетами,  делаю
пометки  в   блокноте   и   просматриваю  почту.  Затем  вызываю  по  одному
сейлс-менеджеров,  осведомляюсь об  их  достижениях и  спрашиваю  их  мнение
насчет открытия  собственных, прямых  продаж. Все как один  утверждают,  что
затраты  на  этот  переход  не  сопоставимы  с  результатами, рассказывают о
неготовности  рынка к  большим  объемам  и  тяготам  неплатежей  со  стороны
клиентов,  которые  сейчас   расхлебывают  дистрибьюторы.   Я  отмечаю,  что
подготовительная работа проведена Гулякиным  на "отлично". Барина, сумевшего
убедить персонал, что все будет только хуже, здесь чтут и боятся.
     Периодически  в  переговорную,   ставшую  на   время  моим   кабинетом,
заглядывает  Гулякин,  осведомляется, "все ли  в порядке", и подгоняет  свою
секретаршу с кофе.
     В  какой-то  момент  у меня  звонит мобильный и  говорит  голосом моего
питерского интернет-приятеля Миши:
     == Зиг хайль! == Миша повернут на истории Третьего      рейха, он даже как-то давно продавал мне легенду о том,     что его дед == немец, взятый в плен во время блокады Ленинграда, осевший здесь, родивший детей и передавший     по наследству Мишке арийскую суровость и штык-нож     времен Второй мировой. Поскольку данных, опровергающих это,  я не имею,
мне остается только верить на слово.
     Воистину зиг хайль, == отвечаю я.
     Ты в Рязани еще или уже у нас, в столице?
     В столице, в столице. В Питере.
     Ну че, какие планы?
     Планы по "плану", Миша. У тебя настрой имеется? Все в силе?
     У меня, как у подводных  лодок "кригсмарин", есть цель, есть дистанция.
Остальное == детали.
     Во сколько торпедируем?
     Ну, часов в девять подгребай, успеешь?
     Яволь!
     Ну и давай тогда, пока, а то у меня на телефоне денег мало.
     Это  значит,  что  сегодняшний вечер  будет  посвящен духовности. И это
добавляет мне оптимизма, нехватку которого я так ощущал этим утром.
     Далее я пью кофе, договариваюсь  с сейлс-менедже-ром Машей о совместной
поездке во второй половине дня по  торговым точкам,  затем  делаю  несколько
телефонных  звонков,  захожу  в туалет,  где  пытаюсь смыть  с  себя  сонное
состояние холодной  водой,  затем  еще  минут двадцать,  зевая,  слоняюсь по
офису.
     В  комнате,  где сидит  секретарша  Гулякина, стоит радио,  из которого
звучит "Hunting high and Low", одна из моих любимейших у "А-НА".  И я сажусь
на  стул для посетителей, глупо улыбаюсь и даже вполголоса подпеваю. На меня
опускается какая-то  удивительная истома, и мне хочется положить кому-нибудь
голову  на  плечо  и,  возможно,  даже  заплакать. И  на какое-то  время мне
становится хорошо и спокойно. И мне совсем не  хочется двигаться, и кажется,
что  все  вокруг также  замерло.  И я  пребываю  в  этом чудесном  состоянии
невесомости рассудка некоторое время, пока реальность голосом Гулякина не  сообщает мне о том, что
дистрибьюторы  уже в переговорной. И я вскакиваю,  будто бы  кто-то  нажал у
меня на спине на кнопку с надписью "ненависть".
     Дистрибьюторы   ==   самые   отвратительные   из  всех   звеньев   цепи
купли-продажи.  Ни  один дистрибьютор  в  России,  отвечающий  за продажи  в
собственном  регионе, не  заботится о продвижении вашей торговой марки.  Как
правило, его ассортимент наполнен  всевозможными  продуктами данной товарной
группы, нередко конкурирующими друг  с другом. Такое  изобилие  дистрибьютор
всегда  объяснит  потребностями   рынка,   который   выбирает  поставщика  в
зависимости  от широты предлагаемого ассортимента. Какие  бы  тренинги вы ни
проводили, какие бы рекламные  бюджеты вы ни предлагали (безусловно, речь не
идет  о  гигантах типа  "Бакарди-Мартини"  или  "Филип  Моррис"),  ничто  не
заставит его свернуть с пути валовых продаж в сторону наибольшего акцента на
вашей  марке. Никакого дистрибьютора  невозможно заразить философией  вашего
продукта  и  страстью  любимого  дела.  Вся  идеология  дистрибьютора == это
сиюминутное  извлечение  прибыли   и  присвоение   себе   наибольшей   части
полученного  бюджета  на  коротком временном  промежутке. Очевидно, что  все
долгосрочные  проекты,  связанные  с  дистрибьютором,  построения  "прочного
партнерства с прицелом  на  будущее", совместное освоение рынка==суть полная
утопия.  Ваше  будущее  может  закончиться  с   появлением  более  выгодного
продукта,  аналогичного вашему по группе (пусть даже во много раз худшему по
качеству).  Или в случае окончания постройки владельцем дистрибьютора домика
на побережье  Испании  и  последующей продажи/ роспуска  компании.  Один  из
немногих  способов == это наличие небольшого  собственного штата в  регионе,
который  общается  с  клиентами  напрямую,  подгоняя  дистрибьютора  быстрее
доставлять товар и проводя за него работу по

     увеличению  продаж  в  конкретной  точке.  Также  можно  коррумпировать
некоторых сотрудников  дистрибьютора в  целях повышения ваших продаж, но нет
никакой  гарантии, что эти сотрудники не работают по такой же схеме со всеми
поставщиками, так же как и их хозяева.
     Дистрибьюторы,   подобно  саранче,  жрут  урожай,  возросший  на  поле,
удобренном твоими бюджетами, и всегда готовы взмахнуть крыльями и улететь на
другую поляну,  жужжа  об изменениях  на  рынке.  Они во  многом  похожи  на
дорожных шлюх,  с  которыми никогда  не  знаешь, получишь  ли  ты  некоторое
удовольствие за свои бабки  или схватишь какую-нибудь неведомую венерическую
болезнь. В  памятке, посвященной  работе  с дистрибьютором, в первых строках
должно быть написано следующее: "Входя  на новый  рынок через дистрибьютора,
вы всегда  должны понимать, что все ваши  действия носят временный характер.
Они  сопряжены  с затратами  и  риском потерять  все  из-за  проституирующей
политики вашего дистрибьютора.  Начиная  работу с дистрибьютором, вы  должны
четко  понимать,  как  скоро  вы  ее  закончите, чтобы  открыть  собственные
продажи".  В  целом вся схема  с  двух  сторон  заточена под  кидало-во. Все
зависит от того,  кто окажется хитрей  и  проворней. И  сумеешь ли ты быстро
открыться сам до того,  как  дистрибьютор высосет  из тебя бюджеты и бонусы.
Откроешься ли без потери клиентской базы и огромного количества времени.
     И вот они сидят в переговорной, в количестве десяти человек, по двое от
каждой компании. Мы обмениваемся визитками,  Вова  по  ходу  дела  обсуждает
какие-то  вопросы  с  некоторыми  из них.  Атмосфера,  надо заметить, весьма
напряженная.   Расслабленными   тут   выглядят   только   трое   персонажей:
коммерческий директор компании "Импульс", его начальник отдела  маркетинга и
я. Со мной  все ясно,  а эти  двое ==  представители самого  большого нашего
дистрибьютора. Представителей такого дистрибьютора видно в любой переговорной. Самодовольные и уверенные ублюдки в  дешевых костюмах
и  галстуках  с  непременными  заколками,  всем  своим  видом  показывающие,
насколько ты от них зависишь.
     С краю  стола  сиротливо  примостились  посланцы  двух самых  маленьких
компаний.  Они  нервно  пьют   кофе  и  с  завистью  посматривают  на  своих
коллег-конкурентов. Они  понимают,  что  все  сказанное  тут  коснется  их в
меньшей степени. И никакие новые блага не польются  на их головы  (дай  Бог,
чтобы не лишили прежних). И пригласили их скорее из вежливости, чтобы отдать
моральную  дань тем, кто собирает крохи с земли. У них очень грустные глаза,
они  сидят  рядом,   все  вчетвером,   обсуждая  свои   маленькие  проблемки
вполголоса, тогда  как крупные рыбы  уверенно басят и раскатисто смеются. Но
жалости  они  во мне,  безусловно,  не  вызывают.  Подобострастные  взгляды,
которые они мечут в меня, желая доказать, с каким усердием  работают с нашим
продуктом, еще  больше  уверяют меня в мысли  о  том, что если  когда-то все
изменится и  они  поменяются  за  столом  с  теми, кто сейчас  играет первую
скрипку в этом  пуле, то хамить  они будут еще больше и  раздувать щеки  еще
объемнее, в жажде мщения за все времена, проведенные ими в качестве воробьев
на столе уличного кафе.
     И  повторюсь,  мне  их  совсем  не  жалко,  и  я  желаю  им  скорейшего
банкротства, впрочем, как и всем остальным присутствующим.
     Тем не менее я начинаю  разговор об итогах  прошлого финансового  года,
глядя на  них,  и отмечаю работу  всего региона в  целом так, как будто  это
только  их заслуги.  В самой  высшей точке этой моей хвалебной оды, когда их
плечи почти расправились и недоуменные взгляды  присутствующих заставляют их
почти почувствовать  себя  значимыми,  я  заканчиваю  эмоциональную  часть и
поворачиваю голову в сторону Больших Парней этого стола, многие из которых

     уже постукивают  пальцами по поверхности стола. Я говорю о  предстоящих
конкурентных  битвах, особо отмечаю  роль в  них двух  самых  крупных  наших
партнеров и не забываю упомянуть о перспективах нашего нового дистрибьютора,
представители которого кивают и что-то помечают в блокнотах.
     Затем  Гулякин  рассказывает  о  концепции  работы   с  новыми  линиями
продуктов, рисует на доске  графики роста потребительского спроса, говорит о
конкурентных преимуществах  нового  продукта,  в  общем,  делает все,  чтобы
многие (и я в том числе) начали зевать.
     В  финале  совещания  я  предлагаю  присутствующим   задавать  вопросы.
Безусловно,  самым животрепещущим вопросом является выделение дополнительных
бюджетов  под  продвижение  нашей   новой  линии.   Один  из  представителей
компаний-мальков  пытается  заикнуться о проблемах  логистики и  дебиторской
задолженности магазинов малых форматов, но его быстренько затыкают остальные
присутствующие.  Проблемы аутсайдеров,  равно  как и  характеристики  нового
продукта, тут никого не интересуют.
     Услышав  от  меня, что  дополнительные  бюджеты,  конечно же,  будут  и
распределять   их  будет   наше  питерское  представительство,  коммерческий
директор  "Импульса"  успокаивается,  смеясь,  брякает  что-то из разряда "с
этого бы  и  начинали", Гулякин пытается также поднять волну юмора туповатой
фразой "оставили в конец, на сладкое", и митинг трудящихся  оптовой торговли
благополучно  подходит  к концу.  Представители  "Импульса",  сославшись  на
переговоры  с какой-то сетью, откланиваются, чуть позже  мальки встают из-за
стола  с обреченными лицами, а я выхожу  в коридор,  предварительно попросив
остаться посланцев второго по величине дистрибьютора, сидевших всю встречу с
неудовлетворенными и слегка злыми лицами.
     Я иду  в  туалет, пять минут  плещу  себе в лицо холодной  водой, чтобы
сбить нахлынувшую усталость, заторможенность  и желание  выспаться. По  возвращении  в холле  я  встречаю
делегата от  группы мальков, который  вежливо  останавливает  меня,  говорит
какие-то проникновенные слова о нашей совместной работе и приглашает меня на
"партнерский  ужин".  Я  ссылаюсь  на  дела  и отказываюсь,  оставляя  его в
одиночестве провожающим меня взглядом побитой собаки.
     Затем я  провожу  еще  минут тридцать с представителями  компании  (она
называется  "Трест-М", и  на ум  приходит название рассказа  ОТенри  "Трест,
который лопнул"), спрашиваю их про трудности в работе, про ожидания от новой
линейки  продуктов,  про  маркетинговую  политику  в  отношении  их  славной
компании  и про проблемы дистрибьюции. Мы расстаемся  весьма довольными друг
другом (в  особенности после моего обещания пересмотреть в Москве выделяемые
им  бюджеты),  жмем  руки,  обмениваемся  мобильными  телефонами  и  наконец
расстаемся.  Один из  них на прощание  передает  мне сложенный  вдвое листок
бумаги и говорит: "Это вам, в качестве резюме беседы". Я удивленно смотрю на
него, потом кладу бумагу во внутренний карман.
     Перед  моим  отъездом  мы   мельком   видимся   с  Гуля-киным,  который
справляется, как у меня впечатления, и предлагает поужинать. Но,  предвкушая
сегодняшний вечер длиною в молодость, я переношу нашу с ним встречу (а ее по
сценарию не избежать) на завтрашний обед и отбываю "в поля".
     Остаток  дня я провожу в разъездах  по  розничным торговым точкам. Всем
этим   "Лентам",  "Метро"   и  "Рамсторам",   напоминающим   мне   восточные
рабовладельческие   базары  или  разграбленные  кочевниками  города  Римской
империи. То  же бессистемное брожение сотен людей,  с отсутствующими  лицами
тащащих  перед  собой тележки, доверху набитые  различным барахлом. Всеобщий
гомон, оглушающая музыка по радио, часто прерываемая гавкающими объявлениями по громкой связи, семейки,  выбравшиеся  в гипер-маркет, как  в
музей изящных искусств, очереди в кассу и всеобщее помешательство.
     И   антуражем  этого  варварского  безумия  вместо  крепостных  стен  с
безжизненно  свесившимися  городскими  флагами  ==  бетонные  стены  коробки
гипермаркета с лентами рекламных постеров.
     ЛУЧШАЯ ЦЕНА В ГОРОДЕ...
     Показав  три капища, посвященных  богам глобальной  торговли,  менеджер
Маша, сказавшая за время нашей четырехчасовой беседы не более тысячи двухсот
слов (в предыдущем  абзаце их шестьсот пятьдесят пять, не считая "выкладка",
"супервайзинг" и "конкретно"), везет меня обратно в "Невский Палас", где я и
сворачиваю в рулон влажную простыню этого дня.

Сильные духом
     Попробуй морфий == он сегодня отменный!
     Ну, мозги чувака == они, типа,
     сделаны для всяких сложных вещей, там, типа науки.
     Ну,  или считать  банки пива, или экспериментировать на червяках  и все
такое.
     Из высказываний героев м/ф "Бивис и Батхед"

     Мы  сидим у Мишки,  на его холостяцкой кухне. Занавески на окне  плотно
задернуты,  зеленый абажур льет  на середину кухни приглушенный столб света,
на плите кипит чайник == в целом обстановка  достаточно комфортная и уютная.
Мишка нарезал лимон, неловко вывалил

     его  на  блюдце,  чертыхнулся и  пошел  в  комнату.  Возвратился  он  с
квадратиком из газетной бумаги в руках,  сел напротив меня  и начал медленно
его разворачивать.
     Миш, == говорю я, == ты похож на сапера, который боится ошибиться.
     Ага, а  ты  на  грифа,  который ждет добычу,  == сказал  он,  сопя,  и,
аккуратно разворачивая "фитюлю", добавил: == Не бойся, не ошибусь.
     Он взял со стола  "беломорину", смешал на руке табак и траву и  четкими
движениями, не глядя на ладонь, начал забивать первый косяк.
     Совместное курение марихуаны  с  Мишкой  стало  моей  доброй  питерской
традицией. Познакомились мы с ним  на просторах русского Интернета  года три
тому  назад,  встречаемся  раз  в  полгода,  практически  не  созваниваемся,
предпочитая  электронную  переписку.  Мишка  работает  в  какой-то  конторе,
занимающейся связью, тестирует телефонные линии, серверы  и прочую  железную
лабуду, в  которой я  ничего не  понимаю.  Пожалуй, он  единственный из моих
знакомых,  общение  с  которым  не  строится  вокруг  обсуждения денег, баб,
тусовки и бизнеса и лежит  в плоскости духовных диалогов. Мне нравятся  наши
нечастые   встречи,   разговоры   о   глобальных   проблемах   человечества,
исторических уроках, судьбах Родины,  народа  и  всего  такого, о чем  можно
говорить  только  с  людьми,  не  стоящими  насмерть  на  баррикадах  своего
материального благополучия. После подобных вечеров я несколько недель хожу с
совершенно  ясной  головой. Будто верховный  Системный Администратор очистил
жесткий диск  в моей голове  от накопившегося  там  спама. Дурацких текстов,
заметок,  пор-нушных  картинок  и  МРЗ-файлов с  попсовой музыкой.  И  такая
метаморфоза происходит  со мной  именно после посиделок с Мишкой.  Если же я
курю с другими знакомыми, то  на  следующее утро, кроме  тумана и тупости, в
сознании ничего не остается. Возможно, трава открывает духовные

     тоннели в  моем мозге только в присутствии  правильных людей, возможно,
всему виной питерская  атмосфера,  но  факт остается фактом:  с Мишкой очень
приятно общаться в таком состоянии.
     Ну что, Мишка, как жизнь твоя проистекает на Комариных болотах?
     Нормально проистекает. Как вода в Неве. Не хуже, чем у тебя в Рязани.
     Мишка  раскуривает косяк,  и  огонек  "беломорины" скачет  веселенькими
бликами по стеклам его очков.
     Миш, ну почему ты  Москву называешь Рязанью? Ты не любишь столицу нашей
Родины?
     Не-а, не люблю. == И, сделав первый напас, передает мне папиросу.  == А
Рязань  и  есть.  Девяносто  процентов  населения  приехали  из  колхозов  и
перемешались  с остатками  ваших мещан.  Получилась Большая  Рязань.  Вместо
коров  на улицах  == стада  джипов  с быками  внутри, в ресторанах==пастбища
гламурных коз. В головах==деньги да карьеры. Странно, как  вы еще церкви под
клубы не используете. Там же акустика хорошая.
     Миш, ну че  ты такой злой, у тебя  случилось чего? Ой,  травища у  тебя
замечательная какая. Класс просто!
     Из дедушкиного  сада. Как там в этой  рекламе?  Ты  когда-нибудь видел,
внучок,  чтобы  я  свою  траву  гадостью поливал? Хе-хе-хе.  Устал я  что-то
сегодня.  Начальник  заставил выехать  на один объект. В фирму,  где даже не
знают,  как телефон  в  розетку  вставить.  Я  там  у  них  целый  день Сеть
тестировал. Мрак!
     Да,  тебе не позавидуешь,  пашешь как конь, == смеюсь я, затягиваясь, и
передаю косяк обратно.
     Ясный  фиг, это не  твоя работа.  ==  Михаил  ловким, отточенным годами
движением подлечивает криво пошедший огонек. == Тусы да клубы одни. Странно,
что в Москве за это еще и деньги платят.
     Миш, поверь мне, в Москве только за это и платят...
     Мне уже хорошо, первая волна кайфа начала холодить мне лицо.
     Слушай,  а  мы   сегодня  нормально  засели,  у  тебя  завтра  чего  по
расписанию?
     Да ничего особенного. Халтурка одна. == Мишка подснял с папиросы гильзу
и скрутил  кончик наподобие "козьей ножки". == Ко мне завтра матросы придут.
Ну,  из Нахимовского,  я их так называю для простоты. ==  Он затянулся, сдул
пепел и передал мне "пяточку". == Сервер чинить им буду. День проваландаюсь,
получу пять копеек свои == и домой, к книжкам, == говорит Мишка.
     А зачем целый день-то тратить? == Я скуриваю остаток,  и мне уже совсем
хорошо, нега расплывается  по  всему телу,  я  потягиваюсь и  проваливаюсь в
глубину кресла... == Почини еще пару серверов, заработаешь еще  пару копеек,
в чем проблема-то?
     Да тут одна  проблема, == машет он безнадежно рукой.  == Денег нигде не
платят. Приходишь на  работу  и понимаешь, что  ишачить без толку, все равно
много не  заплатят. А они (начальники  то есть) тоже понимают,  что, сколько
тебе ни  заплати, ты  все равно  будешь работать через пень-колоду. И платят
копейки поэтому.
     Мишку,  видно, тоже  зацепило  уже первой волной,  его очки даже  стали
как-то больше блестеть, он наклонился чуть вперед.
     == Но парадокс-то в том, что они-то не знают, что я      знаю, что они не заплатят. Они думают, что я просто лентяй. А вот если бы они знали, что я про них знаю, то, может     быть, и заплатили. == Глаза под его очками заискрились. ==      Сказали бы, мол, Михаил, мы вас понимаем, мы не такие,     мы вас готовы ценить == вы только работайте. Вот тогда бы      я подумал. Сечешь?
     То ли трава взяла свое,  то ли за те встречи с Мишкой я  научился четко
выделять из всего его словесного винегрета основную мысль, но просветление мгновенной вспышкой озарило мое
сознание:
     Ага. Я понял,  Миш.  У  вас тут у всех стандартная  проблема.  Прыщи ==
потому что не ебут. Ане ебут, потому что прыщи. Замкнутый круг какой-то. Да?
     Ну, типа того, == согласно кивнул Мишка, но тут же поднял взгляд: == Ну
что, после первой до второй пе-рерывчик небольшой?!
     Да  вообще  никакого  не  должно  быть.  == Я  с трудом вылез из глубин
кресла. == Мишка, кстати, а почему ты в Москву не переезжаешь?
     Бездуховно там у вас, == сказал он, выдувая табак из папиросы. == Тут у
нас  Васильевский  остров, Нева, духовность.  А  в Москве?  Одни  бутики  да
кабаки. И  храм Христа Спасителя, похожий на  силиконовый имплантат, который
себе старухи  миллионерши ставят в  надежде  лучше выглядеть. Но это  им  не
помогает.
     Не  понимаю  я чего-то. Неужели все так  плохо? ==  Я  представил  себе
девицу  в  красном сарафане,  с  высоким кокошником на золотистых волосах  и
двумя храмами  Спасителя вместо  грудей. Красавица Москва постояла  немного,
смотря  на   меня   как-то  оценивающе,   потом   укоризненно   отвернулась,
уставившись,  на витрину какого-то  модного  магазинчика.  == А у  вас чего,
бутиков мало? Или кабаков?
     Ну... ==  вздыхает Мишка, выпуская  клубы  дыма, который  мне почему-то
кажется  зеленым. == У нас места мало, == продолжает он свою мысль, == тут у
нас  на каждом доме мемориальная доска,  и  подпирает она собой некую высшую
духовность. == Он затянулся еще раз, задержал дым,  поднял  руку с папиросой
вверх  и  торжественно   произнес:  ==  Здесь  жил   Чайковский,  тут  писал
"Хованщину" Мусоргский! == И выдохнув еще более зеленый клуб дыма, продолжая
свою мысль, передал мне нашу "эстафетную палочку". == И следовательно, когда я

     стою у дома, где на первом этаже бутик, я думаю не о модных в этом году
тряпках, а о  ней,  о духовности... == Он  сделал  многозначительную паузу и
произнес: == Которую оставили этому дому в наследство его прежние жители.
     == Ага, я знаю этот приемчик. == Я решил поддержать
     Мишкину глумливую нотку. == Им ваши риэлторы очень
     здорово пользуются. Например, когда они хотят продать
     тебе за триста тысяч гринов квартиру с ржавыми труба
     ми и протекающими потолками. Только они, гады, ни о
     чем таком в объявлении не пишут. Зато жирным шриф
     том выделяют, что в этой квартире жил Блок. Заманива
     ют нас, простачков-москвичей. Это, Михаил, ловля щуки
     на живца называется, в виде исторического персонажа.
     Ты о

А еще я не устояло - купило в метро  "Sex в большой политике".
Ржало.
Хакамада ОЙ.
Хотя выглядит хорошо
за это 50%  дури в книшке можно списать.
Типа бонус как женщине.

Отредактировано NB (05.06.2006 22:28:06)

Во!
Это тебе не Кончаловский.

Ище там было- как ее  выжила какая-то тетка с какого-то поста.
Так ее каменты- "Ну вы же понимаете- она живет с мамой, одна растит ребенка.А я- это я ".
Скромно так.
Но выглядит правда хорошо. И глаз горит. Ничего не скажешь.

________________________________
а тут еще на Ксюху наезжали.
Без понтов в тусовке- никуда.

Отредактировано NB (05.06.2006 22:23:44)

Вот я второй день в дождь хожу в тряпочных туфлях болотного
цвета на высоченных толстых коблах и c круглым носком (из магАзина "Ж")
Деффки офисные косяцца-типа шо за хер?

За сохранность тряпочки ежжу каждое утро до офиса на таксо за 100 р.
Йа гламурное???

Отредактировано NB (06.06.2006 00:48:59)

Ага.

ПС: Каля, а ты к нам не приедешь?Да?На эти выходные?
Поганко..

Отредактировано NB (05.06.2006 23:03:01)

Тётьки йопнулись ...

Мне чужды ваши мещанские интересы ... Яду мне ...

Димо
Концентрированный мускус- как раз яд.
Но дорого очень. Зато благородно.
Типа понты. Хочешь?

Отредактировано NB (05.06.2006 23:32:38)

Литор?
Много очень .
Значид, будет в суп подливать... врагам (в сторону).
Протестую.
Димо, покайся- тебе скидка выйдет (с)

Отредактировано NB (05.06.2006 23:40:38)

Ну и ладно.
И ушло.
и спок.ночи всем.

Ушло-ушло. Калючьки береги.