Москва порой невыносима.
Вчера, не выдержав тоски,
Я взял и укатил в Касимов
На берега Ока-реки.

Простые пьяненькие лица,
В пыли пустой автовокзал…
«Ты тоже должен тут напиться!» -
Мне голос внутренний сказал.

Ещё сказал: «Иди не глядя,
Дороги вниз – всегда к воде,
Там будет старый дебаркадер
И собутыльник в бороде».

Всё так и было, слово в слово:
Речной вокзал, река, вино,
И вечер, будто бы готовый
Для чёрно-белого кино.

Мужик, татарин-полукровка,
На клумбе пил одеколон.
- На пиво дай, командировка!
Я – не отсюда, понял он.

Приняв условия потехи,
Я дал десятку или две,
И голос патефонный Пьехи
Стелился по ночной траве.

И всё равно, сквозь звёзд свеченье
И тихой улочки уют,
Звенело жилкой ощущенье,
Что где-то здесь меня убьют.

Под пышный мат и стон гармошки,
Под бой зелёного стекла
Убьют, как будто понарошку,
И – очевидно – не со зла,

И на асфальте пятна крови
В географический узор
Стекутся, и из-под надбровий
Упрётся в ночь застывший взор,

И дым отечества приятный
И сладкий, как любил поэт,
Белёсым облачком невнятным
Взлетит, едва оставив след,

Всё будет тихо и красиво,
И мог бы Меньшиков сыграть,
Как я приехал вдруг в Касимов
В пыли счастливый умирать,

И будет в кадре вечер хмурый,
Массовка будет пить пивко…
Всё. Надоело! Еду в Муром,
Он где-то здесь, недалеко...

(с)