Не то что встать, -- ему казалось, что он не может открыть глаз, потому
что,  если  он только  это  сделает,  сверкнет  молния и  голову  его тут же
разнесет  на куски.  В  этой  голове  гудел  тяжелый колокол, между глазными
яблоками и закрытыми  веками  проплывали коричневые  пятна с огненно-зеленым
ободком,  и  в  довершение  всего тошнило, причем казалось, что тошнота  эта
связана со звуками какого-то назойливого патефона.
     Степа старался что-то припомнить, но припоминалось  только одно -- что,
кажется, вчера и  неизвестно где  он стоял с  салфеткой  в  руке  и  пытался
поцеловать какую-то даму, причем обещал  ей, что на другой день, и  ровно  в
полдень, придет  к  ней в  гости. Дама от  этого отказывалась, говоря: "Нет,
нет,  меня не будет  дома!" --  а Степа упорно настаивал на своем: "А я  вот
возьму да и приду!"
     Ни какая это  была  дама, ни  который  сейчас  час,  ни какое число, ни
какого месяца -- Степа  решительно не знал и, что хуже всего, не мог понять,
где он  находится.  Он  постарался  выяснить хотя  бы последнее и  для этого
разлепил слипшиеся  веки левого глаза. В полутьме что-то тускло отсвечивало.
Степа наконец узнал трюмо и понял, что он лежит  навзничь у себя на кровати,
то  есть на  бывшей ювелиршиной кровати, в спальне. Тут  ему  так  ударило в
голову, что он закрыл глаз и застонал. (с) МБ

и беспезды??????