Мы у ворот. Эй, отворяй, охрана!
Ровно в двенадцать нам разрешают вход.
Мокрый от пены, и, безусловно, пьяный,
Я удираю в новый грядущий год.
С треском разбив елочные игрушки,
Жмется к столу общество–ассорти.
Хочется стать взрывчатою хлопушкой
И расстрелять всех вас залпами конфетти!
                     
         Но нужно включиться,
         И – раз–два–три! – веселиться.
         А лучше всего напиться вдрызг
         Чтоб рухнуть под стол пластом.
         Кто–то из женщин в маске лисицы
         Приветливо машет мне своим пушистым хвостом.

Там, наверху, счетчик стучит все чаще.
Там, наверху, скоро составят счет.
Кто–то открытку бросил в почтовый ящик.
Может быть, ангел, может быть – пьяный чёрт?
В этом году я выбираю чёрта.
Я с ним охотно чокнусь левой рукой.
Я объявляю 2006-й
Годом серьезных мер по борьбе с тоской!

         Но в комнате пусто,
         Смазаны краски.
         Слышен могучий храп за стеной.
         Кто–то из женщин сбрасывает маску
         И остается рядом со мной.

Как хорошо, когда некуда торопиться.
Славно проспать первый январский день.
Надо бы встать, чтобы опохмелиться,
Надо бы встать, но подниматься лень.
Город укрылся белой мохнатой шубой.
В мире объявлен длительный снегопад.
Лень одеваться, бриться и красить губы.
Но все равно открывай, наливаем мускат.

         И мы засыпаем.
         Что нам приснится?
         Лес и дорога, конь вороной.
         Кто–то из женщин в маске лисицы
         Утром проснется рядом со мной.

Кто–то из женщин быстро с постели встанет,
Выгладит платье и подойдет к столу.
Кто–то из женщин все по местам расставит.
Где–то в углу на кухне найдет метлу.
Кто–то из женщин быстро сметет осколки.
Вымоет чашки с мылом и кипятком.
Снимет игрушки. Выбросит наши елки.
И, не прощаясь, щелкнет дверным замком...

         А солнце все выше! Скоро растает.
         Деды Морозы получат расчет.
         Сидя на крыше, скорбно глотает
         Водку и слезы мой маленький чёрт...

(с) Башлачёв